Свою историю этот поселок ведет с начала 30-х годов прошлого века. С развитием металлургических предприятий Златоуста возросла необходимость в большом количестве древесного угля, который применялся как топливо для доменных печей, вагранок. Получали этот уголь при сухой перегонке древесины (пиролизе) в специальных печах без доступа или при очень малом проникновении воздуха. Температура в них поднималась до 450 градусов по Цельсию.
Понятно, что строили такие печи поближе к лесным массивам, в местах необжитых. Учитывался, конечно, и способ доставки бревен к печам. Поэтому выбор площадки в излучине двух речек – Миасса и Куштумги – был не случаен. Северными печами тогда называли место работы лесорубов, сплавщиков и углежогов, подчеркивая его географическое положение по отношению к Миассу и Златоусту. Работали здесь, как сейчас бы сказали, вахтовым методом. Семьи в основном жили в Тургояке. Позже поставили несколько жилых бараков для углежогов и на делянах, где заготавливали лес. Строить жилые дома разрешили уже в 50-е годы. А за местом этим так и закрепилось название – Северные Печи. Для лесного поселка, согласитесь, не совсем звучное и вовсе уж не романтичное. Заброшенные печи простояли до 70-х годов, а три барака довоенной постройки сохранились и доныне. И сегодня ничто не напоминает, почему и как создавался здесь поселок: нет ни памятников, ни мемориальных досок. Только память старожилов хранит те далекие дни. Но и самих ветеранов с каждым годом становится все меньше.
Сказ об атамане Белая борода
Было это, когда царица Катерина дела русские правила. Бедному народу плохое было время в здешних местах. Нагнали к нам крепостных со всех сторон, робить на господ да на заводчиков. А вокруг леса непроходные, болота зыбучие, горы высокие, звери лютые табунами ходили— жизнь мужику хуже каторги. Дотемна лес рубили, уголь жгли—на завод возили, а за каждую провинку кнутами бьют. Ране мужик землю пахал, а тут с лесом управляться пришлось. А лес-от неласков —задавить норовит. Вовсе невмочь стало: и свет не мил, и жизнь нерадостна.
Прошел тут слух, что появился казак-атаман Пугач. Будто судит он господ. Судит да приговаривает: «Не пей кровушку крестьянскую, не измывайся над бедными холопами». Дошла эта весточка и в леса наши Тургоякские. Тут наши мужики и задумались. Стали они тайно ходоков посылать, Пугача в леса для расправы звать. Одного пошлют, неделю ждут—ни слуху, ни духу, ни весточки. Другого пошлют—то же самое, и третий уйдет—вестей не несет, как в трясину провалится. То ли зверь их задрал, то ли приказчик догнал, то ли до хороших земель дошли, назад идти не торопятся. Год прошел, а все по-старому.
Дождались весны. В лесу пташки поют, разливаются, рыба икру мечет, глухари на току стонут. И появился в лесу старичок. От стана к стану похаживает, радостную весточку рассказывает—пришел-де к озеру Тургояк атаман, «Белая борода» прозывается. Раскинул своп стан на высокой горе, а с ним будто сила несметная. Прислал его сам Пугач-атаман мужицкие жалобы выслушать, а злых обидчиков смерти предать.
Со всех сторон идут мужики на гору высокую, к атаману «Белой бороде». Не с пустыми руками идут—на расправу злых приказчиков тащат с собой. Ненароком попался господский сынок — и его волокут. Он идет, ревет, упирается— знает, собака, что смерть близка.
«Белая борода» мужиков ласково встречал, бороду седую поглаживал, жалобы мужицкие выслушивал, скорый да правый суд вершил, обидчиков смертью наказывал, обиженных казною одаривал. Легче стало жить мужику —горькая каторга сгинула, приказчики стали ласковые, а хозяева в лес и носа не кажут—за шкуру свою собачью побаиваются.
Да скоро от нас атаман ушел, молодых мужиков он с собой увел, напросились они в попутчики, пошли с атаманом правду искать. А постарше, семейным — куда идти, жены за руки придерживают, дети за шею цепляются. Недолго гулял удалой атаман. Настигло его на Увельке - реке огромное войско царицыно. Большой генерал из пушек палит, «Белой бороде» сдаваться велит. Да только не сдался удалой атаман, от пули генеральской смерть принял; войско его по лесам разбрелось. А гору, где станом стоял атаман, с тех пор горой Пугачевской зовут.
Тайные сказы рабочих Урала, 1941 год