Красные и белые
В 1919 году при наступлении войск Блюхера случилось пара курьёзная историй. Миасс рассматривался колчаковцами как один из опорных пунктов, который они намеревались серьёзно защищать. Но поскольку не существовало сплошной линии фронта, где находятся красные, они не знали. И вот красные разведчики (около взвода) вышли на окраину Миасса по нынешней ул. Ленина. Тогда по ней шла дорога на Златоуст. Противника не видно, разведчики осмелели и двинулись к центру. По дороге забрели на базар, располагавшийся возле памятного многим кинотеатра "Энергия". Внимания на них никто не обращает, торговля идёт своим чередом. Ну, купили семечек, ну ещё какой-то мелочью разжились. Пора бы и дальше двигаться. И тут на выходе с базара столкнулась красная разведка нос к носу со взводом колчаковцев. Постреляли друг в друга без особого успеха и разбежались. Красные докладывать, что белые город защищают, а белые, что красные уже город почти захватили.
Поскольку красных видели фактически в центре города, белые отвели свои войска на Чашковский хребет, где метрах в ста от крайних домов переулка Широкого спешно разместили артиллерийскую позицию, с которой начали обстреливать левый берег пруда. Туда действительно уже начинали входить отряды красных. Позиция батареи была выбрана действительно удачно, подобраться к ней было крайне сложно. Красным удалось это сделать лишь совершив многокилометровый обходный манёвр. На месте, где когда-то стояла белогвардейская батарея, немного выше крайних домов переулка Широкого до сих пор стоит обелиск в честь взятия Миасса.
Как казаки хребет охраняли
Вторая история имела место быть тем же летом. После сдачи Миасса кундравинские казаки оборудовали на Чашковском хребте южнее с. Чёрного оборонительные позиции. Для поднятия боевого духа выдвинули патриотический лозунг: "От Чашковки - ни на шаг!". Сидят в окопах неделю, сидят вторую, а красных всё нет. Они, оказывается, наступали на Челябинск вдоль железной дороги, но казаки про это не знали. И вот однажды со стороны Кундравов к позициям подъезжает мужик на телеге. Понятное дело, во фронтовой полосе начинаются расспросы: откуда и куда?
"С Филимонова в Мияс" "Так в Миассе же красные!" "Ну и что? У нас в Филимонове они, почитай, уж неделю..."
На этом и закончилась оборона Чашковского хребта кундравинскими казаками, которых окрестные мужики ещё много лет подкалывали: "от Чашковки - ни на шаг".
Памятник на Чашковской горе
17 июля 1919 года - после бело-чешского мятежа была восстановлена Советская власть в Миассе. Памятник, связанный с событиями тех лет, установлен на Чашковских горах в районе пер. Широкого. Здесь происходило последнее сражение Гражданской войны, в котором победу одержали части Красной армии.
В ноябре 1918 года на Южном Урале установилась военная диктатура Колчака. В конце июня 1919 г. Красная Армия перешла в наступление на Южном Урале. Здесь действовали части 5-й армии под командованием М. Н. Тухачевского. 15 июля красные полки подошли к Миассу, но фронтальная атака была безуспешной, белые удерживались на хорошо укрепленном Чашковском хребтом. Взять укрепления белых помогли рабочие напилочного завода Н. Торбеев и С. Байдин, которые провели красноармейцев в тыл врага.
17 июля 1919 г. в Миассе вновь установилась Советская власть. Памятник был сооружен к 50-летию ленинского комсомола, комсомольцами ГПТУ № 38. Открытие состоялось в 1968 г.. Мемориальная надпись на памятнике гласит: "Здесь на Чашковских горах 17 июля 1919 года частями Красной Армии были разбиты колчаковские войска. Миасс стал навсегда советским городом".
Памятник был сооружен к 50-летию ленинского комсомола, комсомольцами ГПТУ № 38.
Происхождение названия
Из книги С. Стрельникова «Миасс. Словарь географических названий» - «…Чашковский хребет примыкает с востока к старой части города. Их наружный вид поражает своими обрывистыми обнажениями, увесистыми сопками и крутопадающими логами, заросшими густым лесом. В одном из логов берет начало река Чашковка. По ней и был назван хребет. В свою очередь, речное наименование восходит к фамилии Чашков».
А вот В. Федорищев в своей книге «Язык земли миасской» добавил: «… Чашковские горы на 16 километров протянулись от старого города до села Кундравинского, их высота над уровнем моря 500–600 метров. Сложены гранитами. Когда-то склоны Чашковских гор были покрыты непроходимым лесом и чащей. Возможно, отсюда и произошло название Чашковских гор.
Другая, более правдоподобная, версия – вершина хребта, словно края огромной чаши возвышается над южной частью Миасса… Городище каменных фигур на Чашковских горах привлекает туристов. Это и каменная ящерица – варан, и красавец олень, и поднявшийся на лапах медведь и многое другое.
В июле 1918 года на Чашковских высотах произошел бой Красной Армии с колчаковцами. В городе была восстановлена советская власть. На месте боя на хребте установлен памятник...».
https://wiki.xn----btbbmrvmyo0h.xn--p1ai/chashkovskij-khrebet.html#sigProIdd31a3bd51e
Воспоминания Антона Антоновича Скаруцкого
Революция, как налетевшая буря, ломала старые устои и обычаи, весь привычный уклад жизни. Закрылось Челябинское духовное училище, где я проучился два года. По возвращении в Миасс поступил в Миасское городское училище. Его тогда называли Высшим начальным училищем, и на медных пряжках учеников были выбиты три буквы «В. Н. У.».
Здание училища — белое, двухэтажное и довольно обширное — торцевой своей стороной выходило на Восточный переулок. Учитель рисования чех Э. И. Мали мне запомнился чрезвычайно ярко. Может быть, тому виною был его оригинальный метод преподавания. Пока мы выполняли свои рисунки с натуры, Эммануил Иосифович услаждал наш слух творениями Гомера, Софокла, Еврипида... Так постепенно мы изучили «Одиссею», «Иллиаду». Наше воображение тревожили мудрец Диоген, поселившийся в бочке, Платон с его чудесными повестями об Атлантиде, Эпикур с его заветами и Сократ, которого принудили принять яд. Незаметно, шаг за шагом, мы впитывали в себя чувство прекрасного и проникались уважением к величественной античной культуре... Все это обогащало наш духовный мир и в то же время существенно помогало в изучении древней истории.
Эммануил Иосифович отметил мои художественные дарования и советовал не зарывать талант. Но, увы... Во мне не было необходимой целеустремленности...
Из того времени помню, как на противоположном берегу речки на пустыре возник дощатый шатер цирка. По вечерам оттуда доносились приглушенные звуки духового оркестра и удары в барабан. Мы с моим неразлучным другом Шуриком Чехомовым не любили смотреть выступления борцов и боксеров. Совсем другое дело — звери или фокусники. Тогда мы впервые увидели лилипутов, великана и даже настоящего негра с кличкой Цимба. Клоун Рыжий Джо распевал про какого-то Распутина, который «царице арапа заправлял».
Зимой 1917--1918 года по Миассу поползли тревожные слухи о большевистской угрозе. А какой-то старый деятель земства, приютившийся у Жмаевых (в их доме жила семья автора и находился класс, в котором преподавала его мать – ред.), все время бредил Учредительным собранием, считая, что это и есть спасение от всех бед. Потом он куда-то исчез. А в нашем классе остановилась группа красногвардейцев с баяном. Гармонист играл, бойцы пели У меня же были свои заботы Я устраивал всякие фокусы с фосфором, который странно пах и светился в темноте. Запоем читал книги из школьной библиотеки, мастерил летательные аппараты и моторчики..
В Городском училище в это время как среди преподавателей, так и среди учащихся старших классов началось брожение умов, выразившееся в несогласии с прежней программой и методикой преподавания. В результате училище разделилось на школу №1, где придерживались старых порядков, вплоть до преподавания Закона Божия, и директором остался Зорин, и на школу № 2, которая стала носительницей новых, прогрессивных веяний. Ее возглавил наш математик Алексей Семенович Коршунов. Мне больше нравился такой простецкий Коршунов, а вовсе не неприступный халдей Зорин, поэтому я выбрал вторую школу. А нас все стали дружно называть раскольниками, хотя староверами мы вовсе не были...
Стоявшие у нас в доме красногвардейцы вдруг неожиданно ушли и больше не возвращались. И потом по улицам стали бегать с ружьями торгаши, прасолы и еще какие-то бородатые дядьки. И тут впервые до нашего слуха дошло слово «мятеж». Радостные бородачи носились с оружием утром, а около двух часов дня я с балкона вижу, как с околицы шагают, четко чеканя шаг, щеголеватые солдаты в обмотках и поют:
Подарю тэбе колэчко.
Будь тэпэр моя кралэчка!
Ого, думаю, какие-то иностранцы к нам пожаловали. Вскорости выясняется, что это – чехи. Не прошло и суток, как к нам вселились новые постояльцы — команда военного оркестра. И теперь по вечерам солдаты разучивали различные музыкальные вещи. По большей части это была танцевальная музыка, с которой они выступали в городском саду. Играли они замечательно. И у нас каждый вечер был бесплатный концерт.
Чехи вели себя очень прилично, были вежливы и галантны, всегда чисто выбриты. От них пахло одеколоном и дорогим табаком. Но, конечно, по музыкальной команде нельзя судить о солдатах рядовых. По-русски они изъяснялись довольно прилично и охотно рассказывали про свою родину.
Во время их пребывания нередко устраивались вечера и балы, где иностранцы обучали наших девчат новейшим европейским танцам. Помню, был устроен конкурс на первую красавицу города. Главный приз взяла дочка нашего соседа – портного Б. М. Гоза. Борис Моисеевич и сам был очень красивый мужчина. У него был нежный цвет лица, черные волосы и голубые глаза. Дочка была его вылитая копия.
Своей галантностью чехи покорили сердца миасских барышень. И когда пришла пора разлуки, было пролито немало девичьих слез. Галантные чехи, оставив после себя груды разбитых сердец, исчезли из города незаметно. На несколько часов миасский обыватель оказался в интересном положении – вдруг совсем никакой власти... Вот где лафа!
Ну, обыватель и показал себя во всей красе. У многих жителей во всей наготе обнажились все их первобытные инстинкты.
К бакалейной лавочке подъезжает верховой белоказак. Несколькими ударами приклада сбивает замок и, не слезая с лошади, въезжает в нее. Нашарив пачку махорки, кладет ее в карман, заодно прихватывает горсть семечек и беспечно уезжает. До остального ему и дела нет, плевать он на все хотел. Казак на рысях мчится дальше, а тут начинается грабеж средь бела дня. Жадная толпа врывается в лавочку, и начинается погром. Озверевший обыватель рычит и дерется. В порыве страстей толпа звереет, поднимается невообразимая драка. В один миг земля возле лавки покрывается охрой вперемешку с гвоздями, табаком, семечками и осколками стекла. Просвечивают подозрительные и жуткие лужи. И не понять: то ли это краска, то ли кровь...
Онемев от ужаса, мы смотрим с Шуриком на это безумие и глазам своим не верим, когда среди неистовой толпы встречаем наших знакомых. Мой друг бледен как мел, его трясет, и мы расходимся по домам.
Тем временем перестрелка усиливается: стрекочут пулеметы, грохают пушечные выстрелы. Началась артиллерийская дуэль между капелевцами, стреляющими с Чашковской горы, и красными, наступающими со стороны Златоуста. Время от времени в воздухе появляются красивые облачка от взрывающихся в воздухе снарядов. Их осколки падают, барабаня по крышам. Испуганный обыватель прячется в подполье. А я не испытываю ни малейшего страха и торчу на крыше своего дома. Я наслаждаюсь новым невиданным зрелищем. Но мне не дают исчерпать наслаждение полной чашей: со двора я слышу гневный голос матери:
— Тонька, ты с ума сошел! Слезай сейчас же!
Очень не хочется мне слезать, потому что все это мне кажется каким-то ненастоящим, а как в кинематографе. Но мамина взбучка будет самая настоящая и даже очень ощутимая. Успеваю еще заметить, как одним снарядом у деревянного дома снесло целый угол и в громадную брешь можно было видеть внутренности дома.
Наконец, в один из августовских дней 1919 года части Красной Армии вступили в город. Советская власть теперь утвердилась окончательно. А мне исполнилось 14 лет. Этой зимой я заканчивал курс Высшего начального училища и дальнейший путь мой был скрыт в сплошном тумане неведения...