Сколько раз посёлок менял имя
Поселок Ленинск, этому поселку, пожалуй, больше всего «повезло» со сменой названий.
Первое название посёлка - Царёво – Александровский золотой казённый рудник.
Второе название поселка - «Мариинский» так он обозначен геологической карте «Части Царёво – Александровской дистанции Миасского округа».
Третье название посёлка - Свердловский прииск, продержавшееся недолго. Сохранилась фотография с надписью «Свердловский прииск» в семейном архиве геолога П.П. Дрязгова.
Ленинский. В 1923 году 4 августа на собрании членов РКПБ золотопромышленного округа вынесено постановление именовать Мариинский прииск Ленинским в честь основателя партии большевиков, главы Советского государства В. И. Ленина. Позже переименован в Ленинск.
Именно отсюда началась золотая лихорадка
Поселок образован благодаря открытию месторождений золота, на речке Ташкутарганка. Именно с неё началась посёлка.
Летом 1797 года оберберггауптман 3-го класса Евграф Мечников нашел золотую руду на речушке Ташкутарганке, близ Миасского медеплавильного завода. Об этом событии напоминает мраморная плита – единственный памятник в Ленинске. А в марте 1823-го Миасскую долину всколыхнуло открытие другого золота – рассыпного.
В Горном департаменте быстро смекнули: миасское золото – хороший способ заткнуть дыры в государственном бюджете. Начало «золотой лихорадке» было положено. В 1824 году недалеко от заброшенного Петропавловского рудника шахтмейстер Меджер открыл богатейшую россыпь: в 100 пудах песка (то есть чуть больше, чем в полутора тоннах) содержалось более фунта (409,5 грамма) золота. Здесь-то и заложили прииск, названный Царево-Александровским в честь здравствующего императора Александра I Реформатора. Такой подарок было не стыдно преподнести российскому самодержцу.
После революции
Но промысел большевики подхватили. Вплоть до 50-х годов прошлого столетия прииск исправно поставлял золото в казну. Именно здесь, в Миассе и на самом Царево-Александровском прииске, возникла и долго существовала система золотоскупок. Власти понимали: люди, владевшие золотодобывающими секретами, все равно будут мыть песок, и эту страсть пришлось поощрять – правда, поставив под контроль. Намытое золото следовало приносить в «контору», где его взвешивали и оценивали по курсу. На сумму оценки можно было купить продукты и вещи, необходимые в хозяйстве. Как говорят местные жители, на золото в «Торгсине» было все: от ружей и пороха до сливочных тянучек. Можно было получить и «боны» – ценные бумаги, эквивалентные золотому рублю. По словам Анны Михайловны Разумовой, много лет проработавшей на Царево-Александровском прииске учительницей, курс золотого рубля к обычному был где-то тридцать к одному. Она вспоминает, как ее муж Александр после возвращения с фронта нашел с товарищами хорошее «гнездо» – несколько «спекшихся» самородков величиной с блюдце. Самородок разрубили на части по числу участников, и на свою долю, которая потянула на 300 золотых рублей, Разумовы купили дом.
Система золотоскупки в годы войны многим позволила выжить. Намыть три-четыре грамма желтого металла в принципе труда не составляет. Труднее было зимой – но люди научились заготавливать породу впрок и только затем промывать ее. Еще в 60-е годы прошлого столетия прямо по берегам реки Миасс можно было встретить заброшенные старательские лотки. Многие здешние жители знали места выходов к поверхности золотых жил. Знали, но молчали – в ответ на запрет заниматься золотодобычей частным лицам. Зато с 1928 года по 1941-й в Миассе (в том числе на Царево-Александровском прииске) было добыто 6,6 тонны золота. А за время Великой Отечественной «Миассзолото» сдало государству 1 тонну 76 килограммов благородного металла. Судя по всему, именно в это время на прииске широко применялся рабский труд. Та же Анна Михайловна Разумова вспоминает случаи, когда рабочие находили в старых отвалах тачки с обрывками цепей. Людей приковывали к ним ножными кандалами: свобода в движениях есть, а убежать невозможно. Впрочем, такое делали и при царе. Чтобы как-то отомстить власти, рабочие, найдя крупный самородок, не сдавали его, а выбрасывали в отвалы. Поэтому там часто находили большие «подарки», среди которых есть удостоившиеся особого имени. В 1935 году старатель Симонов нашел в отвалах самородок весом 3 килограмма 345 граммов, по форме напоминающий заячьи уши.
Прииск, наше время
Сейчас обстановка на прииске не позволяет проводить никаких крупных разработок. Поселок и коллективные сады покрыли собой почти все пространство. Прииск съели дома и улицы. Чистой осталась только низина Федотовского болота.
Но заверения Анны Михайловны Разумовой о том, что золото здесь еще есть, скорее всего, имеют основания. В 2003 году на старых отвалах работала старательская артель «Фарт» из Екатеринбурга, и долго еще удачливые любители промысла будут находить «тараканов» – так на старательском жаргоне называют золотые капельки величиной с арбузное семечко. И все же рассказы о несметных богатствах прииска – не более чем ностальгия старожилов. Почти два века усиленной эксплуатации русского Клондайка подорвали его золотую мощь. Старатели удивительно точно находили выходы золотых жил к поверхности и выбрали крупные гнезда.
К тому же в последнее десятилетие государство почти прекратило финансирование геологоразведки: затраты большие, а будет ли отдача – неизвестно. Эксплуатируется лишь то, что было разведано при социализме. Огромная драга несколько лет бороздила городской пруд в Миассе до шестиметровой глубины. Она мыла золотой песок, одновременно давая строительный щебень и песок обыкновенный. Но объемы добычи были невелики. Летом 2010 драгу разобрали и продали в Сибирь. Оттуда ее перевезут в Монголию, где она будет качать золото в закрома тамошнего государства. На вырученные деньги ОАО «Миассзолото» начнет срочно обустраивать новый прииск – Байрамгуловский. Но окажется ли он таким же богатым, как Царево-Александровский, – никто не знает.
Фотогалерея
https://wiki.xn----btbbmrvmyo0h.xn--p1ai/leninsk.html#sigProId5444993861
Из воспоминаний Марии Ивановны Лыжиной - газета Глагол
– Мария Ивановна, у вас большая семья!
– Правда ваша (улыбается). Четверо детей у меня, одиннадцать внуков, тринадцать правнуков и три праправнука.
– С большой семьей жить веселее! (хозяйка дома кивает) Мария Ивановна, вы родились в то время, когда в Ленинске еще шли разработки золотых россыпей. Помните свое детство?
– Вообще-то я родилась в селе Веселовка недалеко от Златоуста, а когда мне исполнилось три года, родители переехали в Миасс. Голодно в те времена было, и вся семья наша золото стала мыть. Отец, Васильев Иван Андреевич, был бригадиром на прииске. Он рано умер. Мы с отчимом стали жить, у которого своя шахта была – шабановская. С тех пор-то по всему поселку следы шахт остались. Ох, сколько воспоминаний осталось с того времени… Помню, с женщинами делали простое приспособление для промывки золота с желобками, в которых крупинки блестящие осаждались. Золото ведь самое тяжелое из всех камушков.
– А много золота встречалось?
– Много. Знаете, иной раз идешь после сильного дождя по поселку-то, и точно хоть одну золотишку да увидишь.
– На дороге?
– Прямо на дороге. А сейчас-то хожу по той самой дороге и чего-то нет золота, не встречается уже (все смеемся). Помню, как на старой перерабатывающей фабрике – недалеко от нашего дома она была – сын мой Виктор (на фото семьи – сидит крайний справа) в детстве-то бегал с пареньками, а после меня начальство вызывало и ругало: мол, чего это твои дети там лазят.
– Виктор на ту фабрику с мальчишками залезут и песка, в котором еще золото-то есть, наберут в мешок и передают старикам, – вступает в беседу Надежда Владимировна Колодкина, старшая дочь. Маленькие были еще, ничего не понимали. А старики на реку Ташкутарганку… и золото намывать! Раньше, очень хорошо помню, привычным было, когда поутру на улице увидишь какого-нибудь старика с кайлом и ломом. Вместе с внуками на речку идет мыть золото. А в 50–60-е годы очень многих арестовали – больше ничего нельзя было намывать.
– Мария Ивановна, а куда сдавали намытое золото?
Виктор(справа) сын Марии Ивановны на перерабатывающей фабрике. 60ые гг. – Когда намоем, несем в Осьмушку. В центре села стояла большая будка, в ней две комнаты: в первой сидел кассир, а в другой – продавец. Кассиру сдавали золото, получали бонны – тогда так называли деньги – и на них покупали во второй комнате хлеб, другие продукты. А кассир – очень добрый, не скупой… В общем, как обычные люди, как все старатели; не обижал.
Зимние соседи:
«Волки заберутся на крышу балагана, мы внутри – трясемся от страха»
– Каков был старательский быт?
– Все старатели жили в землянках. Сами выкапывали большие ямы, клали на них по два-три бревна, а крышу дерном покрывали. Такие жилища мы балаганами называли. Зимой, бывало, волки на крышу балагана заберутся и воют. Нам каждый шорох слышен, сидим в балагане и трясемся от страха. Ходили в таких домах по сырой земле – полов не было.
Всякое в жизни пришлось пережить. Помню, в войну по двенадцать часов работали – снаряды секретные делали в старом городе, и за это нам давали 300 граммов хлеба и печатку мыла в сутки. До завода пешком из Ленинска ходили. А в 28 лет овдовела я и с тех пор растила четверых детей одна. Ой, раньше было другое время (задумчиво). Злых не было людей! Нет. Не было таких. Пьяных столько не было. И девушки не курили на улицах. Стыдно как-то было. С подружками на бревнах собирались и на гармошке играли частушки (улыбчиво), а в войну «Катюшу» пели. Другое время было! Другое. Если сосед, например, хотел из землянки-то своей построить более-менее хороший дом, то всей деревней ему помогали. Сейчас совсем не так! Только на свою семью и рассчитываешь.
Город–деревня:
«Они сидят на лавочке… А мне не хочется сидеть!»
– А в город не хотелось перебраться?
– Нет, в Ленинске прошла вся жизнь моя. Очень люблю свой поселок. А в городе не хотела бы жить. На огороде привыкла работать: вышла в огород с утра, полила, прополола, вскопала… А от городских бабушек слышу: мол, мы сидим на лавочке, семечки щелкаем… А мне не хочется сидеть! До восьмидесяти одного года были коровы в хозяйстве – сама следила за ними.
– Жили-то мы не богато, но с мамой не знали ни голода, ни холода – добавляет старшая дочь. – На покосы всегда ездили, всегда скотина была своя. И весело жили…
Танцевальные сапоги:
«На танцы хотелось, а обуви не было. Я намыла золота и кирзовые сапоги купила»
– А какое событие запомнилось больше всего?
– Как драгу пустили на разрезы и во всем Ленинске праздник устроили. И мне так хотелось на танцы сходить, а из обувки ничего не было. Так я намыла золота и купила себе кирзовые сапоги – тогда в них на танцы ходили. Кино в старательском клубе покажут, а потом сразу оркестр начинал играть и… танцы.
– Мария Ивановна, и все же какое самое большое в своей жизни сокровище в этих богатых золотом местах вы находили?
– Не золото – семья моя, (улыбается) дружная большая семья. Вот оно мое и есть сокровище (праправнук Семен вбегая со двора: «А вам показать золотой камень в лесу?».) Вот сначала пообедаем вместе, а потом и сходим в лес...
Как уж откажешься от приглашения этой миловидной благодушной старушки присоединиться к столу! И пусть в тот день я так и не увидел никакого золотого камня… Но не одним же золотом богат именинник Ленинск, а еще и людьми, по-простецки искренними и добродушными...
Есть мнение
Есть мнение о происхождении названия Ташкутарганка Название начинается с элемента «таш», что означает камень. Каменная речка. Так можно дословно перевести название Ташкутарганка. Большинство исследователей связывают происхождение названия с башкирскими и татарскими словами. О существовании башкир на территории Южного Урала говорится в письменных источниках 9-10 веков, поэтому многие географические названия - башкирские.
Вот сопоставительный список слова «таш», употребляемого в тюркских языках (см. приложение). На Южном Урале есть древний рудник - Таш - Казган в верховьях Уя, деревня Ташбулатово возле Магнитогорска (таш - булат -булатный камень). В Чебаркульском районе есть деревня Алтынташ, в соседней Башкирии - гора Аушташ. Как видим, элемент «таш» весьма распространён. Название также произошло от башкирского слова: «кутарыу» – «сдвигающий», «ломающий», «ган» – словообразовательная частица, «ка» – русский суффикс «Камень сдвигающая», «разрушаюшая», «поднимающая». Н.И. Шувалов пытается истолковать название речки так: «Место, где ломали (добывали) камень». На самом деле возле Ташкутарганки никогда не ломали и не добывали камень.
И совершенно неправильно он переводит с башкирского языка слово «кутарыу»: у него – «ломать», правильный перевод: «поднять», «поднимать» («Башкирский язык». Уфа. 1991). Отсюда и толкование названия речки совершенно другое. Ведь давно известно, что чем короче речка, чем меньше площадь ее водосбора, тем неожиданнее и грознее наводки, и не только весенние, но и летние, дождевые.
Короткие, как набег, они могут вызвать большие разрушения. На своем пути передвигают, поднимают камни, переносят на другое место по течению, порой разрушая завалы скопившихся камней. Точнее Ташкутарганку необходимо называть «камни поднимающая, разрушающая». Летом 1797 года на этой речке нашли первое месторождение рудного золота.